Психолог МЧС. Штатная единица подразделений Министерства по чрезвычайным ситуациям, профессиональная, деятельность которой, в том числе, неразрывно связана с гибелью людей. Отравление суррогатным алкоголем в Красном Великане, взрыв военных складов в Большой Туре, выгоревшие забайкальские села и дачные кооперативы во время ЧС, связанных с сезонными пожарами, страшные и жестокие по отношению к человеку ДТП. Как подбирают ключики к закрытой горем, страхом, неизвестностью психике человека рассказала старший психолог-инспектор отдела кадров, воспитательной работы, профессиональной подготовки и психологического обеспечения ГУ МЧС по Забайкальскому краю Надежда Тюхова.
- Надежда, в чем специфика работы психолога МЧС?
- Психологическое сопровождение личного состава Главного управления МЧС России по Забайкальскому краю и подчиненных подразделений, а также оказание экстренной психологической помощи. Работа с личным составом, во время которой мы обучаем спасателей, пожарных и других специалистов нашей структуры оказанию допсихологической помощи пострадавшим. Что такое допсихологическая помощь. Например, приезжает пожарный расчет на место пожара они сталкиваются с различными реакциями людей, начиная от истерики и плача и заканчивая ступором, апатией, психомоторным возбуждением, вследствие которого человек может просто резко кинуться в огонь или под машину, которая проводит аварийно-спасательные работы. Чтобы пожарные в тот момент смогли правильно оказать помощь человеку, мы их обучаем этому. Также работаем с другими специалистами нашей структуры. Для чего это нужно? Психолог не всегда приезжает на место происшествия одновременно со спасателями. Иногда информация уточняется, и запрашивается помощь психолога уже по прибытию бригад на место. Те же очевидцы, вызывая пожарных или спасателей, зачастую не способны адекватно оценить степень тяжести ситуации.
- Экстренная психологическая помощь – что это?
- В психологии экстренного реагирования есть ряд особенностей. Выезжая на место ЧС, ДТП, пожара, мы не знаем, что там, как там. С какими людьми, открытыми или замкнутыми, агрессивными или сравнительно адекватными нам придется работать. Мы не знаем, какое их количество нуждается в оказании психологической помощи. Вообще, потеря близкого человека это всегда страшно. Невозможно быть готовым к смерти. Даже если человек долго болел или лежал при смерти, все равно его уход переживается с трудом. Трагическая гибель переживается особенно тяжело. Резкую гибель всегда сопровождает высокая интенсивность трагедии, характеризуемая более сильными эмоциями, которые испытывает человек при потере близкого. Естественно, из этого состояния их сложнее выводить. Наша задача в такой ситуации помочь прожить и пережить беду, ситуацию, в которой оказался человек. Также помощь психолога может потребоваться людям, у которых сгорело единственное жилье, которым наводнение или взрыв бытового газа нанесли огромный материальный ущерб, уничтожив все нажитое. Отдельная категория – беженцы. Трагедию, происшествие всегда сопровождает неопределенность. Ее-то и боится человек больше всего. «Как жить дальше?», «Где я буду жить?», «На что?» и так далее.
- С чего же начинается помощь психолога человеку, столкнувшемуся с трагедией?
- Раньше, как только я пришла в МЧС России, начинала набирать информацию по оказанию экстренной психологической помощи из книг. Просто не представляла, как я приеду на ЧС, как буду помогать человеку, например, потерявшего близкого. Представляла, вот я подхожу и говорю: «Ой, вы успокойтесь, пожалуйста». Для меня это было просто дико - как можно помочь родителям, потерявшим ребенка. У нас была в институте экстренная психология, но была буквально один семестр. А когда я начала выезжать на ЧС, поняла, что зачастую, просто необходимо, подать стакан воды, платочки, рассказать, куда обратиться и что делать, побеседовать с родственниками и друзьями, как вести себя с пострадавшими, какие реакции и действия можно ожидать от человека, столкнувшегося с потерей, в тот или иной момент. Это тоже помощь. В ходе беседы, люди начинают выстраивать какую-то перспективу на будущее, понимают, что не одиноки со своей бедой, не брошены. Например, ДТП. Полиция собирает свою информацию, наши коллеги свою. Медики смотрят соматическое состояние. А мы уже непосредственно отслеживаем «что и как». Единственный минус, на мой взгляд, что мы не можем наблюдать все стадии психологического состояния, мы не видим, что происходит с человеком дальше. На наших глазах только первые проявления – эмоции. Дальнейшая стадия – депрессии, а они неизбежны, ее мы отслеживать не можем. Психолог должен быть рядом, но не навязчиво, то есть, держать под контролем того, кому приехал оказывать помощь нельзя. Если человек говорит, что ему не нужна наша помощь, мы отходим, но продолжаем наблюдать за ним на расстоянии. Такие рекомендации получают и близкие, друзья, родственники. Если человек начинает более или менее конструктивно мыслить – отдает отчет своим действиям, решает в какую компанию обратиться за той или иной помощью, а не погружается дальше в горе, для нас это хороший показатель. Мы, люди, очень быстро «входим в горе», но очень долго из него выходим.
- Есть какие-то алгоритмы работы психолога на ЧС?
- Алгоритмы есть, но они не всегда работают. Все модели человеческого поведения невозможно предугадать. Кому-то нужно представиться, что ты психолог. Но как показывает моя практика, как только говоришь, что ты психолог, большинство людей закрываются и отказываются от общения. Скорее всего, у них выстраивается взаимосвязь между психологом и психиатром – «они где-то рядом, значит со мной что-то не так». Поэтому я очень часто смотрю по обстоятельствам и просто не представляюсь. Возможно, мои коллеги осудят меня, но это работает. Вернемся к алгоритмам. Отталкиваемся всегда от обстоятельств. Бывает, что мы приезжаем раньше родственников. Тогда мы их встречаем и начинаем подготавливать. Как вариант, говорим, что им сейчас придется увидеть неприятную картину, что им нужно постараться взять себя в руки, что в целях помощи специалистам, работающим на месте происшествия, нужно постараться что-то вспомнить, рассказать и так далее. А затем ведем к месту происшествия. На опознания мы берем более психически устойчивого человека, по крайней мере, визуально. Спрашиваем о том, справится или нет, есть ли проблемы с сердцем, повышается ли давление. Было ДТП, когда взорвались две машины, и тела обгорели очень сильно – нет лица, от одежды остались кусочки. Было страшно. Естественно, при виде такой картины, не каждый может справиться с собой. Мы готовили людей к этой картине. Конечно, были истерики, эмоции. Но они справлялись с ситуацией, с трудом, но справлялись. Совершенно другого подхода требуют те люди, которые уже все увидели или происшествие случилось на их глазах. Смотрим и пытаемся с ними заговорить. Есть очень хороший метод. Мы начинаем спрашивать близких о том, какой это был человек, что он любил. В первое время люди не могут говорить о погибшем человеке в прошедшем времени. Для них он еще жив, он есть. Наша задача перевести погибшего из ранга «есть» в ранг «был». Это нужно сделать.
- Надежда, можете привести пример?
- Конечно. У нас была подобная ситуация в одном из населенных пунктах Забайкальского края, когда сгорели двое детей и бабушка. И мама погибшей двухлетней девочки полтора суток отказывалась от еды, плакала и повторяла: «Мой зайчик, мой зайчик». Она не приняла эту ситуации. Родственники обратились к нам за помощью. Если смотреть со стороны, то методы, которыми мы работаем, кажутся порою жестокими. Но по-другому нельзя. Когда я начала с ней работать, говорила, что дочки больше нет, что она умерла. Наверное, родственники не совсем понимали пользы этой терапии. Как можно говорить матери, что ее ребенка больше нет. Но я-то знала, что если я сейчас не выведу ее из этого состояния, ее психика может не выдержать и молодая женщина просто «сгорит» в своем горе. У нее, естественно был, срыв, что мне и было нужно. Мы всегда стараемся вывести людей на плач, потому что слезы – лучшее лекарство в этом случае. Человек может кричать, разбивать что-то, но важно, чтобы он заплакал. Постепенно мама стала адекватно оценивать, то, что с ней произошло, поела немного. Это на словах все просто, а на деле, чтобы вывести нуждающегося в нашей помощи из такого состояния, требуется много времени. Нет одинаковых для нас ЧС, каждый случай особенный. С кем-то просто встаешь рядом и молча подаешь платочек, кого-то обнимаешь и отводишь в сторону, кому-то нужна медицинская помощь – давление, сердце, их передаем бригаде скорой помощи. Кого-то приходится останавливать. Было и такое в нашей практике. В том состоянии, в котором в тот момент находился человек, ему нельзя было смотреть на труп. Отслеживается все. Во время ЧС по пожарам мы просто спрашивали у пострадавших, что им нужно в первую очередь, каким образом мы можем им помочь и доводили всю информацию до нашего руководства.
Психолог - проводник
- Чего категорически нельзя делать психологу, работая на ЧС?
- В первую очередь нельзя говорить «все будет хорошо». Нельзя использовать «доброе утро», «добрый вечер». Для человека в горе оно уже не доброе. Нельзя навязываться. «А давайте я вам помогу». Это сразу отталкивает. «Да не нужна мне ваша помощь. Я сам справлюсь». Если нам говорят: «Я хочу побыть один», мы обращаемся к родственникам с просьбой побыть рядом со своим близким и отходим в сторону. Психолог – это не тот, кто лезет с какой-то помощью. Психолог – это проводник, который идет рядом, дает точку опоры и отправляет дальше. Знаете, как поводырь с двумя фонарями, он идет рядом и один фонарь отдает тому, кому нужна помощь.
- Кто чаще обращается за психологической помощью? Мужчины или женщины?
- По-разному. Опять же, все зависит от ситуации. Бывает, чаще обращаются мужчины, а бывает – женщины. Бывает, люди больше закрываются, а бывает, что охотно идут на контакт. Бывает, люди, которые приняли ситуацию и помощь им не нужна, а бывает, никак не могут справиться со своими эмоциями. Как показала практика, пожилые люди больше нуждаются в нашей помощи. Им важно чувствовать себя не брошенными и знать, что они не оставлены один на один со своими проблемами. Для людей в возрасте очень важен такой момент поддержки.
- Да уж, чужая душа потемки. Агрессия, ступор – какая палка и где она выстрелит не знает никто. И все-таки, как удается подобрать ключики к психике человека, найти лазейки?
- Конечно же, существует множество методов влияния на человеческую психику, по которым мы работаем. И опыт помогает. Но в любой ситуации помощь начинается с оценки ситуации. Только тогда можно сработать правильно. Зачастую на происшествии задействованы сразу несколько психологов. Находясь в пути к месту ЧС, мы уже прокручиваем всевозможные ситуации развития событий. Очень часто психологи МЧС работают группами. В настоящее время в нашей региональной структуре шесть специалистов. Это психологи: Сухоржевская Ирина из специализированной поисково-спасательной части, Балагурова Мария из первого отряда, что в Краснокаменске, Соколова Людмила из второго отряда, Антонова Ксения из третьего отряда и Сильченок Лилия из Центра управления в кризисных ситуациях. Наша помощь не нужна, если мы увидели, что человек стоит в сторонке и тихо плачет. Для нас это показатель, что он переживает «свою» трагедию правильно. В психологии есть такое понятие «пережить ситуацию правильно». Бороться с агрессией помогает другой способ. Если речь идет о вербальной агрессии, то ее не нужно гасить. Наоборот, постараться вызвать еще больше. В таких случаях она длится буквально 16 минут, на большее человека не хватает. Если говорить: «Не надо так себя вести, хватит, успокойся», тогда проявление агрессии может затянуться до 40 минут. Главное, увести человека от зрителя, чтобы не было психического заражения. В работе с пострадавшими, находящимися в состоянии аффекта, свои приемы. Аффект – это психомоторное возбуждение. Встречается довольно редко. Конечно, тут нужно применять силу. Почему? У людей в таком состоянии оголена психика. Если увидеть в этот момент ужасную картинку, она отложится в сознании надолго.
- В какой ситуации можно ожидать состояния аффекта?
- В любой, но чаще проявляется на пожарах. Пример, человек бросается в огонь. Его бежит спасать наш пожарный. И он может тоже пострадать. Я всегда говорю: «Если вы увидели человека в таком состоянии, укладывайте его на землю». У нас есть определенные приемы захвата. Как взаимодействовать с такими «чудаками» мы также учим бойцов. Аффект – явление непродолжительное, минут пять или десять.
- Работая с вашими бойцами на пожарах, не раз наблюдала за людьми. Кто-то бежит, наступая на пятки пожарным, и учит их тушить огонь, кто-то стоит в сторонке, плачет и просит вывести дочь, маму из квартиры, кто-то выражает свою нетрезвую «радость» матерными словами. Как координируют в таких случаях свою работу пожарные?
- Все пожарные обязательно проходят обучение. Они знают, что если человек плачет, то ему нужно дать возможность проплакаться. Если кто-то мешает работать, путается под ногами, то его необходимо озадачить. Например, спросив: «Сколько птиц у вас в хозяйстве? Все целы, никто не потерялся, не сгорел?» Озадачили, и «помощник» побежал пересчитывать свое хозяйство. Если бабушка настойчиво дает советы по пожаротушению, скажите ей: «Бабуля, спасибо, что подсказала, я бы не догадался». И бабуля довольная тем, что посоветовала, отходит в сторону.
- К сожалению, беда не обходит стороною и детей. Как с ними работаете?
- Опять-таки, зависит от ребенка и от возраста. Мы стараемся возить с собой на ЧС конфеты, игрушки. Это называется «детская закладка». С детьми «работают» игры, рисунки. Контакт налаживается по-разному. К кому-то дети идут, к кому-то нет. Может быть каким-то Маше, Васе я напоминаю нелюбимого учителя или воспитателя, тогда с ними работает другой специалист, который пришелся по душе. Обычно помогает нам техника арттерапии – лепка, рисование. Допустим, мы предлагаем нарисовать семью животных. Они рисуют семью животных, а для нас это показательно – они рисуют свою семью. Из рисунка мы получаем информацию о том, кто в доме хозяин, на кого можно опереться. Есть техника «Мандал», она очень хорошо работает с детками постарше. С детьми немного проще взаимодействовать, нежели со взрослыми. Они хорошо идут на контакт, более непосредственные.
- Наверняка вы устаете от картинок, эмоций, которые сопровождают любое происшествие. Как себя реабилитируете?
- Конечно, усталость имеет место. Мы знаем, что мы не волшебники. Нам не под силу воскресить человека. И это накладывает свой отпечаток. Нам нельзя плакать. Я всегда вспоминаю слова своего знакомого хирурга: «Если бы я плакал над каждым своим пациентом, я бы никогда их не вылечил». Помогает. А восстанавливаемся «проговариванием» ЧС. Мы обсуждаем с коллегами как отработали, что сделали правильно, а что нужно отработать. Бывает, что гложет чувство вины. Лично мне помогает общение с коллегами из других регионов. Еще у нас есть неплохой комплекс, помогающий расслабиться, с массажными креслами, с креслами для релаксации, комната психологической разгрузки.
- Надежда, вот случилась у человека беда. Какие рекомендации ему, как психолог, вы можете дать?
- Двигаться. Любое действие, движение пойдет на благо. Нравится рисовать – рисуйте, есть возможность поехать куда-то – поезжайте. Любите фотографировать – фотографируете все, что только возможно. Не оставайтесь в одиночестве. Потеряли близкого человека, вспоминайте о нем, говорите, какой он был, что любил, как смеялся. Больно, тяжело, не спорю, когда ты вспоминаешь об ушедшем человеке, все это вызывает слезы, но это на благо. Чтобы оправится от такой потери, человеку нужен в среднем год – полтора. А вообще, нужно ценить жизнь – она одна. И каждый прожитый день может быть бесценен.
