Авария на Чернобыльской АЭС, произошедшая 26 апреля 1986 года, стала самым крупным испытанием для человечества со времен окончания Второй мировой войны. В это время ни чье-либо вероломное нападение, ни война, ни оружие, а мирный атом нанес удар по самому сердцу Советского государства.
Пострадали не только граждане и территория западной части бывшего Советского Союза, но последствия ощутил весь мир. Сознание людей резко поменялось в сторону экологических воззрений, заботы о планете, о безопасности. Люди в тот момент остро почувствовали, что мир небезопасен. Что одновременно со всем положительным, что принесла наука с открытием ядерной энергетики, стало много и тревожного и опасного. Ведь атомных станций построено уже довольно много в разных местах нашей планеты. И многие похожи на ту, что принесла людям беду и горе тем апрельским днем.
Сейчас, спустя 30 лет, учтены все уроки Чернобыльской катастрофы. Станции на ядерной энергии в технологическом плане абсолютно безопасны. Но и им несут угрозу масштабные природные катаклизмы наподобие японского землетрясения и последовавшей за ним цунами и аварии на АЭС Фукусима в Японии в 2011 году.
В Управлении гражданской защиты Главного управления МЧС России по Забайкальскому краю трудится Журавлев Андрей Вячеславович - один из ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС. Он рассказал нам о своем участии в ликвидации этой страшной аварии.
- Расскажите, где и кем Вы работали до аварии на ЧАЭС?
- Родом я из Тамбова. Там учился, там и поступил в Тамбовское высшее военное краснознаменное командное училище химической защиты. В апреле 1986 года я был на третьем курсе. В июне нас ждала сессия, в июле по плану нас должны были отправить в Омск, а осенью - на стажировку. У нас, в связи с этими событиями, сессию перенесли на срок раньше — на май месяц. А в июле вместо отпуска мы, курсанты, поехали на войсковую стажировку. Стажировка моя проходила в должности командира взвода дезактивации в отдельной 26-й бригаде химической защиты, которая выполняла задачи по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Взвод выполнял задачи на станции по дезактивации зданий и сооружений.
- Как, в каких обстоятельствах Вы узнали об аварии?
- Я сейчас уже не помню все детально — все-таки прошло уже 30 лет. Но могу сказать, что мы, курсанты, точно знали, что в мае или июне будем на станции. Только мы не знали, в каких ролях мы там будем.
- Какие-то мероприятия, специальная подготовка была?
- Нет, специальной подготовки не было. Мы в училище уже готовились к подобным ситуациям в течение всего срока обучения, тренировались. Но, повторюсь, специальной подготовки в Чернобыль у нас не было.
- Расскажите о своих первых впечатлениях, когда Вы прибыли в аварийную зону Чернобыльской АЭС?
- Когда я первый раз попал на станцию, помню, ехал на автоцистерне. Водитель меня спрашивает: «Ты видел четвертый энергоблок?» «Нет». А хочешь посмотреть?» «Конечно, хочу. Весь мир об этом говорит, хочется увидеть». «Ну, поехали!» Мы выехали с дороги на железнодорожную колею, и едем по шпалам, трясемся. Вдруг водитель остановился и показывает в сторону: «Смотри!». Вот, он “красавец”! - подумал я. Стоит в ста метрах от нас. Посмотрели и быстро поехали назад. Потом мне запомнилось, что было в близлежащих населенных пунктах много людей. Мы обычно не останавливались, не общались с местными жителями, но видели их много и часто.
- Сколько человек было у Вас в подчинении, держите ли Вы с ними связь?
- У меня в подчинении было около 20 человек. К сожалению, я не держу ни с кем связь, потому что во взводе я был значительно моложе других. Я был курсант, мне был 21 год. Во взводе были мужчины лет 30-40. Это была сборная команда, наподобие тех, что собирают для переподготовки — «партизан». Их призывают на временное мероприятие, они выполняют задачу и уезжают. Солдат-срочников также в подчинении не было. Моя стажировка длилась месяц, и крепкие дружеские отношения с кем-то не успели завязаться.
- Андрей Вячеславович, расскажите о вашей работе на месте аварии.
- Я был командиром взвода, и прежде чем отправить людей на какую-то местность для дезактивации, самолично проверял ее: проходил с приборами, определял время, сколько там можно находиться, какие места требуют особого внимания и прочее. Работали строго по времени. Занимались дезактивацией — то есть промывкой специальным раствором зараженные сооружения, здания. Затем после выхода с объекта сдавал его. Могли и не принять, снова отправить на то же место. Работали в основном на территории станции, но в разных местах, постоянно на новых участках. После окончания проходили санитарную обработку, затем ехали до расположения бригады по специальному маршруту, на котором были развернуты еще санитарные пункты. Такое могло быть до трех раз. Но больше старались сами себя обрабатывать, потому что те же средства санитарной обработки были всегда с нами. В бригаде, после того как ставили технику, снова шли на санобработку. Также в обязанности лично у меня входила дозиметрия личного состава. Я вел учет, кто, сколько получил рентген в день.
- Какие-то новшества, новые технические средства вы увидели на ликвидации аварии?
- Во-первых, могу сказать о дозиметрах японского производства, которые я впервые увидел на Чернобыле, а до и после их больше не встречал. Это небольшой прибор, который крепится как значок на одежду и подает сигналы при превышении допустимой нормы радиации. Во-вторых, это техника. В Чернобыле я увидел гигантские машины, тяжелую инженерную технику, которая управлялась автоматически, дистанционно.
- В то время Вы осознавали, что это такое, что такое радиационная опасность?
- Конечно. Морально я был готов. Я учился в училище по такой специальности, которая предполагает работу с радиацией. И знал, что это такое. Но гораздо полнее, конечно, осознаешь случившееся с возрастом.
- Андрей Вячеславович, а как вы оказались в Забайкалье?
- После окончания обучения я получил звание лейтенанта и вместе с ним распределение в Читинскую область. После недолгого пребывания в Чите, был отправлен в 39-ю Армию в Монголию, где прослужил два года. Затем после вывода войск из Монголии служил в поселке Дровяная, а после в полку гражданской обороны на станции Новая.
- В какие-то организации ликвидаторов аварии на ЧАЭС вы входите?
- Нет, семейная жизнь и работа не позволяют пока заниматься общественной работой, хотя, может, просто никто не приглашал.
- У Вас есть интерес к истории ликвидации, Вы как-то ее изучаете, храните память об аварии?
- Конечно, это нельзя забыть. Наоборот, нужно помнить и знать, и учить молодых людей, к чему может привести авария на АЭС. Я не уверен, что подобная авария где-нибудь и когда-нибудь не повторится. Человечество должно быть готово к таким вещам.
